Интервью с генеральным директором, председателем совета директоров и совладельцем музейно-просветительского центра «Сокольники», директором Ассоциации частных и народных музеев России Алексеем Шабуровым. Новый культурный проект предпринимателя непосредственно связан с Рязанской областью.
Наша справка
Алексей Шабуров родился 14 июня 1970 года в Московской области. Предприниматель, генеральный директор, председатель совета директоров и совладелец музейно-просветительского центра «Сокольники», директор Ассоциации частных и народных музеев России, создатель международных имиджевых выставочных проектов: «Частный музей России “Самородки России”», «Великая китайская каллиграфия и живопись». Владелец Музея мировой каллиграфии и Музея русских гуслей и китайского гуциня. Новый проект Алексея Шабурова непосредственно связан с Рязанской областью.
– Алексей Юрьевич, как давно возникла Ассоциация частных и народных музеев России?
– С 1965 года существует понятие «народный музей». Их инициаторами ранее были школы, научные или производственные коллективы, колхозы и т.д. В новой России появились частные музеи. Группа энтузиастов – руководителей или владельцев музеев – объединилась в общественную организацию. Она насчитывала 10–15 музеев и существовала до 2018 года. В 2018-м, накануне выставки частных и народных музеев в Сокольниках, первой в мире, мы юридически создали некоммерческую организацию. На момент выставки Ассоциация объединяла 100 музеев, которые и приняли участие в экспозиции. Они приехали в Москву за свой счет, мы за свой счет предоставили им выставочные площади, сделали первый каталог частных и народных музеев России. Много экспертов из сферы культуры приезжало, включая тогдашнего министра культуры Владимира Ростиславовича Мединского. Мы проводили конференции, собирали владельцев музеев. На одной из конференций я назвал цели Ассоциации: формирование базы данных музейного фонда; формирование и ежегодный выпуск музейного каталога на русском, китайском и английском языках; создание журнала «Частный народный музей», тоже переводимого на два языка (вскоре выйдет его 7-й номер); создание фильмов для визуального представления музейных учреждений.
– Сколько музеев и регионов России объединяет Ассоциация?
– Сегодня в Ассоциацию входят около 600 музеев, но в базе данных куда больше необработанных. Мы стараемся занести их в каталог, но иногда не успеваем физически. Стараемся подходить к этому делу с научной точки зрения, чтобы не добавить в список организацию, которая не соответствует критериям институции музея. У каждого музея мы запрашиваем наличие культурных ценностей, описания, фото, делаем экспертные заключения.
Проект действует во всех регионах. Во всех субъектах федерации есть сотрудники Ассоциации или ее члены. Ассоциация сейчас юридически находится в Рязанской области, а не в Москве.
– Вы сказали, что на первом выставочном проекте Ассоциации был федеральный министр культуры. Как сотрудничает ваша некоммерческая организация с высшим органом культурной власти страны?
– Три года назад приезд Владимира Ростиславовича Мединского на нашу выставку привлек журналистов, которые ярко осветили ее в СМИ. Нынешний заместитель министра культуры РФ Алла Юрьевна Манилова очень четко дала понять, что нас видят, о нас знают, будут создавать свой реестр частных музеев на базе нашего каталога и других источников, чтобы в случае необходимости оказать целенаправленную помощь иметь под рукой реестр музеев, согласованный со специалистами Минкульта России и с музейным сообществом того или иного региона. Великое дело, когда при министерстве идет такая активная и прозрачная работа.
– А с управлениями культуры на местах?
– Все зависит от работы внутри региональной ячейки Ассоциации с местными министерствами или департаментами культуры. Работая с Минкультом Рязанской области, мы получаем всю необходимую поддержку для реализации наших проектов. Центральная ассоциация не может повлиять на отдаленные регионы, находясь в Москве или в Рязани. Но если региональное отделение Ассоциации будет взаимодействовать с местным Минкультом, частные музеи получат реальную помощь на местах. Положительные примеры мы описываем в журнале, чтобы все коллеги знали, каким образом может оказываться помощь частным и народным музеям со стороны государства. Посредством предоставления площадей; посредством организации публичных общественных палат. Скажем, в Перми их создано около 40, там расположились народные музеи, которые потеряли свои площади в перестройку и в девяностые или были ликвидированы. Все получится только благодаря поиску рычагов сотрудничества с администрацией региона.
– То, что вы предложили интервью «Областной рязанской газете», означает ли наличие каких-то проблем или нерешенных вопросов?
– Проблем, слава Богу, нет. Наоборот: хотели донести до широкого круга читателей информацию о том, что сейчас Ассоциация частных и народных музеев России переносит проекты из столицы в регионы, и в селе Орехово Спасского района Рязанской области строится музейно-просветительский центр. Первые результаты уже налицо, мы готовим масштабный проект.
– Сейчас вы подробно расскажете об этом проекте, но прежде: с чем связан переезд на Рязанщину?
– Когда случилась проблема с коронавирусом, Ассоциация частных и народных музеев финансировалась полностью за счет музейно-просветительского центра «Сокольники». Как только наступило тяжелое время, центр был передан под госпиталь для лечения больных, финансирование прекратилось. Закрыли наши выставочные площади, на которых проходили разные события в течение 25 лет. Там в 2019 году проводилась первая выставка частных и народных музеев России, там же находились два моих музея – мировой каллиграфии и русских гуслей, были разные социальные проекты. И в один день мы всего этого лишились! Средства есть, я мог бы жить безбедно. Но идти обычным путем мне неинтересно. Захотелось придумать что-то, чего еще не было. Создать необычное, совместить несовместимое. Сочетать сельское хозяйство, производство и культуру. Сделать все это вместе, к тому же недалеко от Москвы, было непросто.
– И что же такое создается в Орехове?
– Музейно-просветительский центр «Орехово». В Спасском районе у нас строится порядка 2 тысяч кв. м выставочных площадей. Первой очередью планируем сдать примерно 1000 кв. м под сами музеи. Здесь будут располагаться два моих музея: Музей мировой каллиграфии и Музей русских гуслей и китайского гуциня. Музей мировой каллиграфии – единственный в мире. В разных странах мира есть локальные музеи такого рода: в Японии, Китае, на Аравийском полуострове, в Иране. А мы объединили у себя всю каллиграфию планеты! У нас рядом будут висеть еврейские, арабские, персидские работы.
Еще будет Музей Победы. Скорее всего, один из рязанских музеев предоставит нам материалы для постоянной экспозиции на тему Великой Отечественной войны и Победы, но мы еще не определились, какой именно. Знаменитый музей «Моторы Октября», находящийся в Москве на бывшем заводе «Кристалл», готов предоставить нам свою великолепную технику. Много и других музеев, которые «рвутся в бой». Поэтому отдельно будем строить площадку для постоянно меняющейся экспозиции Ассоциации частных и народных музеев России на основе коллекций участников нашей организации. Поскольку мы стараемся увести из центра в регионы работу нашей Ассоциации, то встречи, конференции и другие мероприятия будут проходить здесь. Тут сейчас идет строительство гостевых домов и полноценного гостиничного комплекса. На будущий год мы планируем запустить первую очередь музейно-выставочного пространства. И к 2023 году комплекс будет запущен на всю мощь.
– Где находится Орехово?
– Место красивейшее, находится в полутора-двух километрах от Окского заповедника, в районе Брыкина Бора. Уникален проект тем, что на небольшом пространстве соберутся воедино Музей космонавтики в Ижевском, музейный комплекс в Орехове и музейный комплекс Окского заповедника. И необыкновенная сохранившаяся природа русской глубинки.
– Раньше в Брыкин Бор вела ужасная дорога, как с доступностью сейчас?
– Раньше слова «ужасная дорога» соответствовали истине, а теперь – не поверите – трасса «Формулы-1»! Село Орехово попало в сферу действия Национального президентского проекта.
– Вы сказали, что первые результаты уже налицо, а именно?
– Минувшим летом в селе Орехово восстанавливали памятник воинам Великой Отечественной войны. 2 сентября 2021 года его торжественно открыли.
На открытии присутствовал министр культуры и туризма Рязанской области Виталий Юрьевич Попов. Мы провели масштабную выставку военно-патриотической тематики. В ней участвовали 4 частных музея из Москвы: передвижной музей И. Марценюка, предоставивший выставку «Бессмертный полк Валаама», частный музей «Моторы Октября», Московский военно-патриотический клуб «Дивизион», фотовыставка «Наша Победа», подготовленная при содействии информагентства ТАСС. И один из Рязани: частный музей «Железные витязи» села Погост Касимовского района, подготовивший выставку «Оружие Победы» на основе находок поисковиков.
– На какие средства создается столь мощный музейный центр?
– Во-первых – на мои личные накопления. Все, что было нажито непосильным трудом, вложено в этот проект. Во-вторых – на средства спонсоров, в том числе – членов Ассоциации. В этот проект включены представители почти двух десятков музеев, 10–15 человек, и каждый из них вносит очень ощутимую лепту в его развитие. Так, владелец одного достаточно известного музея в Тульской области предоставил нам денежные средства под строительство комплекса. Благотворитель просил не называть его фамилию. Другой музей помог с архитектурным решением постройки. Музейно-просветительский центр «Орехово» вскоре заживет своей уникальной жизнью, и на карте Российской Федерации появится новая точка притяжения, которая будет служить примером, как надо развивать регионы, в каком направлении действовать. Люди видят, что Ассоциация делает конкретную работу, и помогают ей, как могут.
– И что же делает Ассоциация?
– Месяц назад выпущено третье издание каталога музеев Ассоциации. Колоссальная работа была проведена! Каталог существует на русском, английском и китайском языках, а также выпущен в твердом подарочном переплете. Вышел очередной журнал «Частные и народные музеи России». Это тоже непростое дело – найти корреспондентов, организовать их выезды на места, фотосъемку, написание материалов об уникальнейших личностях, которые сохраняют культурный потенциал России, и об их ценном опыте. У каждого члена Ассоциации есть наработки, которые могут быть взяты на вооружение всей организацией. И одна из дорогостоящих составляющих нашей работы – постоянно действующая съемочная группа. Последний профессиональный фильм, который у нас вышел, – о музеях Пермского края. Кроме того, мы всегда в путешествия берем с собой обычную камеру и делаем короткометражные фильмы от 5 до 25 минут.
– Вы говорите о пиаре и продвижении. Но что можно сказать о возможности самоокупаемости частных музеев?
– Я сейчас с трудом верю в то, что частный музей способен самоокупиться. Моя точка зрения опирается не только на личный опыт, но и на опыт моих коллег. Музей мировой каллиграфии начал окупаться ровно через пять лет. До этого он полностью дотировался за счет моего основного бизнеса. С другой стороны, обладатели серьезных денежных средств – таких среди хозяев частных музеев немало, есть люди, которые инвестируют в культуру, – способны вложиться в инфраструктуру, в расположение рядом с музеем гостиницы, ресторана, других коммерческих объектов, создание интересных музейных магазинов. Подобный проект может «выйти в плюс» за счет того, что приносит прибыль. За счет продажи только билетов в музей – прибыли достичь почти невозможно.
– А в Орехове планируется подобная инфраструктура?
– Мы занялись параллельно сельскохозяйственной деятельностью. У нас около 350 заливных лугов в Спасском районе в собственности. Есть арендованные земли. Плюс пашня. Мы поставляем сено ведущим московским и подмосковным конюшням. Но сельское хозяйство – неблагодарная вещь. В большинстве мировых держав идут дотации от государства фермерам. У нас на них могут рассчитывать только крупные агрохолдинги. А солярка стоит 50 рублей литр, и поверьте мне – эффективное сельское хозяйство простому крестьянину не под силу. К тому же мы строим гостиницу для музейного комплекса, потому рассчитываем на окупаемость. В работу вовлечены местные жители, слух уже идет по региону, что появятся уникальные музеи в далеком от цивилизации Орехове – это тоже является изюминкой. Открыть один только музейный центр самостоятельными усилиями было бы из области фантастики.
– Расскажите немного о себе!
– О таких, как я, говорят – «сумасшедшие». Моя жена утверждает, что меня «несет во все тяжкие». Но надо быть одержимым, любить то, что ты делаешь, и верить в свою идею – только тогда все получится.
– Как же вы соприкоснулись с культурой, да еще с таким специфическим предметом, как каллиграфия?
– Если бы кто-то сказал мне лет 25 назад, что я начну всерьез заниматься каллиграфией, я бы тоже не поверил. Но я иду за посылом, за судьбой, которая дает мне в руки нить. У меня был социальный выставочный проект на Северном полюсе, мы делали его вместе с Виктором Боярским, тогда – директором Музея Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге. Я летел с проектом в Ростов-на-Дону, у меня в руке был журнал «J7», как сейчас помню. Вдруг самолет начало трясти, мне показалось, что был сильный крен вбок, я ужасно испугался, решил, что все – конец. И у меня перед глазами оказалась статья «Умирающая каллиграфия», написанная профессором Южного Федерального университета Леонидом Ивановичем Проненко из Ростова-на-Дону. И я подумал: если выживу, придется реанимировать каллиграфию!.. Мы благополучно приземлились, и я вместо презентации своего проекта поехал в университет, где Проненко читал лекции по каллиграфии. Он подарил мне свою великолепную книгу об этом искусстве. Я в нее углубился – и понял, что каллиграфия – это высший пилотаж искусства. Даже выше живописи. Каллиграфия затрагивает мелкую моторику, развивает мозг, передает чувства через знаки, через алфавит. Каждой мировой культуре соответствует та или иная техника каллиграфии, и главное, тому или иному предназначению – религиозному, бытовому, официальному. У любого народа каллиграфическое письмо доверяют не абы кому, а специально обученным людям.
Когда я вошел в стан каллиграфов, решил оперативно собрать нужную информацию и сделать самую первую выставку на эту тему. Выставка прошла сразу на мировом уровне: я пригласил представителей 25 стран в петербургский музей академии имени Репина. Все были счастливы, что нашелся энтузиаст, который объединил каллиграфов из разных концов света. После выставки каллиграфы в знак благодарности решили мне подарить свои работы. Что их – домой нести?.. Стал думать, где экспонировать всю эту красоту. Починили старый ангар в Сокольниках и сделали из него красивый музей. Поставили картины в стекле и багетных рамах. Багеты – это тоже отдельная тема. Пришлось проехать полмира, прежде чем мы поняли, какие багеты соответствуют тонкому изящному искусству каллиграфии. Мы обращались к специалистам в Русском музее в Санкт-Петербурге и на Западе, чтобы они порекомендовали нам мастеров этого профиля. В итоге наша коллекция обрамлена багетами, которые не похожи один на другой, потому что приехали из разных стран мира и были выполнены на заказ. Так и родился наш великолепный музей. Наш музей сотрудничает с ведущими научными организациями, ведущими мировыми ассоциациями. Мы внимательно отслеживаем, что происходит в области каллиграфии в мире, публикуем об этом новости и статьи.
– И мы скоро его увидим в Рязанской области! Просто фантастика!
– Я понимаю, что люди от коронавируса страдают. Но нет худа без добра. Моя жизнь развернулась на 180 градусов. Здесь реальная работа, я вижу результат своего труда на земле. Надеюсь увидеть реальный результат своего труда и в музейном деле. Уверен, что люди это оценят! Есть страны, где каллиграфия почти уже не существует. Но в то же время такие страны, как Южная Корея, Китай, Япония и другие азиатские государства продолжают поддерживать свои национальные традиции в области каллиграфии. И мне бы очень хотелось, чтобы и мы сохранили наше многонациональное достояние – уникальную технику письма, доставшуюся нам от предков. Это и является миссией музея.
Беседовала Елена Сафронова
Источник: rg62.info